Профессиональная этика запрещала знахарям отказывать в помощи страждущим. Однако брались лечить не всякого: если специалист чувствовал, что его сила не превозможет саму болезнь или силу того, кто ее наслал, то отступался, зачастую объясняя причину отказа, и советовал, к кому можно обратиться. Так, к примеру, если вырезанная из следа человека земля была брошена на воду, что знахарь устанавливал с помощью особых приемов, то объяснение невозможности помочь было примерно такое: «Сделано крепко и завязано туго — мне не совладать; одна тебе надежда на спасение, если была в сапогах соломенная подстилка». Не всякому также знахари брались и гадать.
Согласно традиционным представлениям, знахари имели разную силу. Сила «знающего» человека состояла не только во владении тайным знанием, но и в наличии у него жизненных сил и энергии. В обрядах, верованиях, фольклорных произведениях сохранились представления о том, где в человеке сосредоточивается жизненная сила. Наибольшей концентрацией ее наделялись в первую очередь те части человеческого тела, которые дольше всего сохраняются и после смерти — кости; то, что зримо изменяется в течение жизни (зубы, волосы, ногти) или может выделяться из организма (слюна, кровь, слезы, молоко, моча и т. п.). Кроме того, по древним поверьям, особая энергетика содержалась также в некоторых жизненно важных органах человека, например, в глазах, сердце. Исходя из этих представлений, в народе считали, что передавать магические умения следовало людям в расцвете сил, особенно тем, у которых были хорошие волосы и зубы. Считалось, что именно такие люди сильны как знахари. По поверьям русских, знахарка или знахарь утрачивали свои профессиональные способности, как только у них выпадали зубы. В записях этнографов и фольклористов второй половины XX — начала XXI веков многократно фиксировались собственные ощущения «знающих» в связи с подобными обстоятельствами: утрата зубов и жизненных сил вообще неминуемо приводит к утрате и магической силы. Даже если знахарка теряла всего один или два зуба, из ее практики сразу выпадало лечение довольно большого количества болезней, при котором требовался такой существенный профессиональный прием, как загрызание зубами. Этот прием использовался, в частности, при лечении таких болезней, как грыжа, ногтоеда, костоеда и подобных. Для врачевания некоторых болезней действенным считалось также опрыскивание больного водой сквозь зубы, поэтому их отсутствие резко снижало возможность выздоровления. При утрате зубов «знающим» даже лечение заговорами считалось неэффективным. Известны, однако, случаи, когда беззубая знахарка для прибавления своим действиям верности и магической силы во время лечения и произнесения заговора брала в рот предметы, наделенные в традиционном сознании признаком силы и крепости, — нож или монету. Переставали практиковать и ослепшие знахари и знахарки, что также объяснялось утратой магической силы. О таких в народе говорили: «Ни зуба во рте, ни глаза во лбе».
Крестьяне старались обращаться к тем специалистам, которые слыли в местной округе наиболее могущественными и могли осилить как тяжелые и опасные недуги, так и вредоносное воздействие колдунов и лихих людей на обычного человека.
В традиционной культуре время и место лечения всегда были значимы. Лечебные сеансы проводились, как правило, рано утром до восхода солнца или вечером на закате, то есть в то время, которое в мифологическом сознании наделялось признаком границы и потому считалось наиболее эффективным. В рамках лунного календаря подходящим временем было новолуние, когда нарождался новый месяц. Актуальность этого временного момента для лечебного действа прослеживается и на уровне текстов заговоров. В заговоре от зубной боли, например, изображается встреча старого и нового месяцев, которая позволяет им переговорить о болезни страждущего:
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Пришел старый месяц к новому и говорит: «Возьми у раба Божия (имя рек) репя-ный зуб, а дай ему костяной».
С понятиями рубежа, предела соотносились и места, выбираемые для целительных действий. Внутри избы таким местом чаще всего служили красный угол, порог, пространство около входа в погреб или около окна, иногда — конкретно перед окном, выходящим на восход или закат. Подчас важным объектом в жилом пространстве оказывалась матица: так, при ночном беспокойстве больного ребенка его несли под матицу и с молитвой трижды прикасались к ней его ногами. За пределами жилья самыми распространенными местами для врачевания являлись баня, межа, перекресток, поле. Место лечения зачастую зависело от типа болезни. Так, недуги, возникшие от испуга, лечили около проточной воды, на перекрестке дорог; детские болезни — на пороге дома, в бане, на меже. В некоторых случаях место для лечения выбиралось в связи с соотнесением его по тому или иному параметру с названием или особенностями болезни. Например, «трясцу» — лихорадку — лечили около осины, так как она «вечно трясется». При недуге, приводящем к образованию струпьев на лице и носящем название «летучий огонь», знахарь выводил больного на улицу и дожидался первого зажженного в селении огня.
Основным инструментом знахаря, обладающим, согласно мифологическим представлениям, магической силой, являлось заговорное слово. В нем содержалось обращение к Богу и другим высшим силам за помощью, а также к природным стихиям. Произнося заговор, знахарь совершал мысленное путешествие в иной мир, необходимое для воздействия на болезнь и получение исцеления. Тексты заговоров изображают это путешествие как последовательное движение из «своего», освоенного, пространства в другой, сакральный мир, где находятся потусторонние высшие силы. Вот, к примеру, заговор от полуночницы — бессонницы младенца:
Встану я, раб, Божий, благословясь, пойду перекрестясь из избы в избу, из дверей в двери, из ворот в ворота, под восток под восточну сторону; под восточной стороной ходит матушка утренняя заря Мария, вечерняя заря Маремьяна, мать сыра земля Пелагея и сине море Елена. Я к ним приду поближе, поклонюсь им пониже. «Вояси ты, матушка заря утренняя Мария и вечерняя Маремьяна, приди к нему к рабу Божию, ко младенцу, возьми ты у него полунощника и щекотуна из белого тела, из горячей крови, из ретиваго сердца, изо всей плоти, из ясных очей, из черных бровей, изо всего человеческаго составу, из каждой жилочки, из каждой косточки, из семидесятисеми жилочек, из семидесяти-семи суставчиков; понеси их за горы высоки, за леса дремучи, за моря широки, за реки глубоки, за болоты зыбучи, за грязи топучи, к щуке-белуге в зубы; понеси ее в сине море!» Щука в море, язык в роте, замок в небе, а ключ в море; заткнул и ключ в воду бросил! Из текстов заговоров видно, что знахарь выступает в роли посредника между людьми и высшими силами. В заговорах, как можно заметить, сама болезнь страждущего отсылается в далекий от человеческого пространства мир, где нет людей, а есть мифологизированные животные и существа, а также мертвые. В этом мире боль не может никому причинить вреда, и с помощью заговора осуществляется мысленный перенос этой особенности потустороннего существования на больного:
На море Океане, на острове Буяне лежат тридцать три мертвеца, у них зубы век не болели; так не боли они и у раба Божия (имярек).
Из тактических приемов воздействия на болезнь, изображаемых в заговорных текстах, помимо отсылки в иной мир или на другой объект, встречаются отгон от больного, отпугивание недуга опасностью, обезвреживание его, уничтожение, обмен — предложение болезни чего-либо, чтобы она ушла, соблазнение угощением и подобные.
Обычно заговор наговаривался, или даже нашептывался, на разнообразные предметы и продукты. Их выбор зависел от вида болезни и действий, которые затем совершал с «наговоренным» объектом знахарь или сам больной уже после сеанса лечения. Так, только что приведенный заговор от зубной боли знахарь наговаривал на кусочек воска, который затем следовало положить на больной зуб. Для нашептывания чаще всего употребляли квас, пиво, вино, хлеб, соль, пряники, сливки, растительное или животное масло (иногда встречаются указания об использовании постного масла, если больной родился в пост, и коровьего, если он родился в мясоед), скипидар, скатерть, платье, кольцо, крест. Универсальным материалом для наговора была вода, освященная или обычная проточная, но собранная и принесенная специальным образом. Правила приноса воды для лечения были следующие: за ней следовало отправляться до восхода солнца и черпать вниз по реке, домой нести, не оглядываясь, и давать пить больному с креста. Для обмывания больных мест нередко использовали воду из росы, собранной в Иванову ночь.